На наш взор, сейчас теснее разрешено заявить, что основными задачками стали «смена крови» служащих (комплект юных тружеников, никак не знавших Лебедеву в другом, не считая гендиректорского, качестве) а также «музеефикация» современного материала. Перед этим термином кроется перевоплощение «актуального» художества, о впечатлениях от которого мы поведаем ниже, в действо, равноценное высочайшим образчикам художества, в работы, благородные музейного показа, а также, поэтому, поднятие стоимости работ этих художников на арт-рынке.
Как мы сообразили, кроме вышесказанного, конфигурации в Третьяковке затронули практически только Крымский Вал, а его долговременную экспозицию (художество ХХ–ХХI вв.) значительно видоизменили (это кроме разноцветных стенок, плазм, макетов) а также существенно «обеднили». Её сделали эклектичной, хаотичной, даже односторонней, лишив созерцателя представления о трудном, драматичном а также полифоничном процессе развития художества ХХ века. Броско, что совсем значительно «урезали» соцреализм, представив это направленность только маленьким численностью творений, а также свели по минимума понятие о многонациональном художестве русского периода. Известно, что деяния делается никак не её соучастниками, а интерпретаторами. Это в совершенной мерке относится а также к художеству. Как его явить, передать – такое мировоззрение о нём а также образовать. Из 10-ов тыщ творений, которыми владеют третьяковские фонды живописи, графики, статуи XX века, в залах показано в превосходнейшем случае возле пары тыщ работ, причём с определённым отбором, за коим просматривается некоторый замысел. Ведь показав те либо другие вещи, разрешено изготовить на созерцателя совсем различное ощущение. К примеру, экспонируя в залах заместо соцреализма авангард а также протестные течения, как мы сейчас зрим на Крымском. Кроме того одновременно несколько залов главного «тела» музейной экспозиции отданы перед заменяющиеся выставочные проекты.
