Николай Дмитриев — один из справедливо счастливых стихотворцев в собственной посмертной доле. Таковых, как Николай Рубцов, Юрий Кузнецов… Издаются книжки, проводятся конференции, вирши представлены на почти всех сайтах, а также, основное, эти вирши обретают активный отклик у бессчетных читателей. За это, естественно, нужно заявить спасибо родным Николая, которые немало хорошего совершают для памяти супруга а также отца, приятелям стихотворца, которые подсобляют выпускать его книжки, Министерству культуры Столичной области, администрациям городов Балашихи, Рузы Столичной области, городка Покрова Владимирской области, – всех тех мест, в каком месте проходила жизнь стихотворца. Открылась музейная экспозиция, улочка в Балашихе названа именованием Николая Дмитриева. О поэзии Николая написано немало. Добросердечное словечко о нём произнесли а также Николай Старшинов, а также Юрий Кузнецов, а также Юрий Поляков, а также Владимир Крупин, а также Владимир Бондаренко, а также Владимир Костров… А насколько хороших слов на форумах различных страниц! Новейшие а также новейшие читатели раскрывают для себя а также собственных недалёких поэзию Дмитриева, восторгаются, сожалеют, что стихотворца теснее отсутствует с нами. Чаще только пишут о совестливости стихотворца («В стихах этих – хозяйка совесть русская»), о чистоте души его поэзии («Это незамутнённые родники в русской глубинке»), пишут о доброте, мудрости, даже пророческом нраве стихов Дмитриева. Этак вышло в жизни, что мы с Николаем изредка видались, даже никак не видались, а пересекались случаем. Однако мы знали вирши друг дружку. Кратко говорили о современной поэзии. Однако опосля погибели Николая, прочтя теснее его посмертную книжку, я сообразил, что когда-то виноват я пред Дмитриевым, никак не произнес ему главенствующего. А также вот тогда написал это стихотворение, частично покаянное: Эти вирши зацепились за русскую почву. Эти вирши прорастут, будут существовать а также цвести… Дмитриев Коля, произнесу тебе ныне заглазно То, что при жизни тебе никак не произнес я, извини. Строки твои зацепились за русскую почву. Книжки твои говорят мне о жизни близкий… В книжках твоих раскрываются добросердечные почки, Птицы напевают, деревенскою веет весной. Мы из деревни с тобой а также потому, Коля, Зримей, понятней нам российской разрухи уныние. Как отлично ты рифмуешься – Коля а также поля! Любая строка твоя мне ясна, недалека. Вот у тебя теснее вышла посмертная книжка. Я прочел её – в ней всё острей а также больней… Как говориться, вирши твои, скажем этак, верховная лига, Хотя и никак не обожают запускать в никак неё российских мужчин. Ты поработал, способность собственный ты выразил много. Как ты свободно а также рыдал, а также напевал на земле! Катятся, катятся, катятся вечности волны; Как маяки, остаются стихотворцы во темноте. У нас когда-то никак не обожают, когда говорят: «деревенская проза», «деревенская поэзия». А мне это недалёко. Я разумею, что мертвый Василий Белов не столько о селе писал, желая наилучшее у него написано как раз о ней. Он шире, поглубже… Однако разве родная земля исключает всеобъятную широту а также глубину неизъяснимую! Для меня а также вирши Николая – это сначала родная земля, российская село, российский человек. Вот в эти новогодние этак именуемые каникулы я поехал на отчизну, в свою тверскую деревню. С возрастом всё тяжелее созидать деревенскую нашу русскую разруху. Чёрные глазницы выбитых окон в покинутых избах, проломы крыш, горестные ока крайних соотечественников. Безнадёга. Я часами прогуливался а также прогуливался а также сообразно собственной полуживой селе, а также в остальные заходил, а также элементарно сообразно дорогам просёлочным брёл, в каком месте снег почищен… А также думалось, естественно, лишь о доле деревенской – а также в этой связи о доле российской. Вот Личутин всюду говорит, что все силы нужно государству кинуть в данный момент на восстановление деревни. Ежели она совершенно погибнет, считает он, то а также грядущего никак не станет у российских. Ни деток. Ни российского языка обеспеченного. Ни российской литературы. Упоминал я а также Рубцова, а также Есенина… А также Николай Дмитриев вспомнился: * * * Никак не пропадай, моё деревня, – Твой берег избрали поляне, А также ты в него, доле вопреки, Ухватись своими тополями. Прижмись стогами на лугу А также никак не позабудь в осенней хмари – Ты как будто «Слово о полку» – В одном неоценимом экземпляре. Вглядись вперёд а также обернись А также в голубом сумраке былинном За журавлями никак не тянись Беспокойным а также протяжным клином. Твоя никак не минула пора, Никак не отцвели твои ромашки. Как ими, мокроватыми, утром Сентябрь осветят первоклашки! Послушай звучный глас их, Парящий торжественно а также чисто, А также для праправнуков собственных Помолодей годков на триста. Насколько бы ни откланивались российские стихотворцы с деревней, а всё одинаково некая перспектива теплится. Даже назло фактам, которые вопиют. На чудо остаётся мечта. А у художества имеется, имеется сказочная держава. Я увидел, что брожу вечерком сообразно тёмной селе, в каком месте из 20 домов свет лишь в 2-ух, на душе уныние, а напевается почему-либо «В этой селе огни никак не погашены…». Вот идёт эта рубцовская песня – а также всё. Желая совсем они погашены в 10-ках окрестных деревень, которые я ещё не забываю живыми, а сейчас их недостает совсем. В тыщах а также тыщах деревень сообразно Рф погашены… Вот а также у Николая Дмитриева в этом стихотворении явлено преображение уходящего села. Преображение российской жизни. В интонации имеется перспектива. У стихотворца любое стихотворение – это как бы автопортрет. В книжках Если я вижу его а также смеющимся, а также рыдающим, а также возмущённым, а также смиренным, а также совсем признательным, а также небывало наивным, а также философски углублённым… Я его самого сначала вижу. А позже теснее картину стихотворения, картину обрисовываемой ситуации. Это никак не у всех стихотворцев этак посещает. Лишь у настоящих а также значимых. У тех, которые одарены не столько умением отдавать значение, однако сначала – отдавать интонацию души, некоторый собственный лироэпический звук. Как-то издавна, читая книжку академика Миши Арнаудова «Психология литературного творчества», я выписал такую его мысль: «Помимо ясного «значения» слова, большая бремя приходится а также на чисто физический его тембр, и вышина а также остальные свойства тона, каким произносится словечко, имеют все шансы купить еще наиболее вескую важность либо четкость, чем понятие, связанное с ним… Преуменьшать либо пренебрегать роль этих «подсознательных» действий – означает никак не видеть реального нрава языка вообщем а также никак не в наименьшей мерке а также поэтического языка». Конкретно эти слышимые нами в стихах звук, тембр, свойства тона действуют на наши чувства сначала, но не нагая мысль произнесенного. У Николая Дмитриева всё это имеется. Потому иногда нам довольно припомнить одну его строку – а также всё стихотворение воскресает сходу внутренне. Почти все читатели признательны Николаю за его неравнодушие к долям людей, брошенных в горнило этак именуемых реформ. Стихов на общественные, скажем этак, темы у него немало. А у кого их в эти годы не достаточно? Вирши протеста… Столица. 1999 год Свобода слова, говоришь, А также всяческой приватизации? Столица схожа на Париж Времён фашистской оккупации. Пусть продают вокруг цветочки, Пусть музыка а также пусть перемещение – Имеется чувстве срамоты А также продолжающегося унижения. Имеется привидение российского маки! Ни в чьи ока глядеть никак не охото. Только подлецы а также дураки Никак не знают, чем всё это закончится. Таковых образцов разрешено приносить немало. Только вот оно что, мне видится, стоит заметить особенно. Перечитав большой том стихов «Зимний Никола» в эти дни, я увидел, как из года в год идёт укрепление главного мотива, доминанты творчества Дмитриева – человек мучится в этом, в т а к о м мире. Он мучается а также от несовершенства решетка, а также от собственных грехов, а также от такого, что отчизна гибнет, а также от такого, что на своём веку «никого я никак не сделал счастливым»… Это недалёко к тому, о чём писал Александр Блок: «Русь моя, жизнь моя, вкупе ль нам мучиться?…» Это честный пронизывающий взор на жизнь, на себя. Однако пиит никак не может никак не находить выхода к свету. Некоторой опоры. У Николая этим светом а также опорой стали отец-фронтовик, герои Отечественной борьбы, к примеру, подольские курсанты. А также в невыносимых раздумьях о доле страны он переходит на веру: В то, что никак не воскреснет Русь, – никак не веруй, Копят силы а также Рязань, а также Тверь. Я-то вижу, какие силы копит моя родная Тверь… Грустно смотреть. Однако также охото веровать. Человек мучится… Земная жизнь – юдоль мучений. В год собственной погибели Николай написал, на первый взгляд, некоторое количество странноватое стихотворение «Я обожаю, чтобы строка…». А также в нём он конкретно, явно отдал образ мучащегося человека. «Так распухшую руку побродяга качает» – вот он, мучащийся человек, мучится, качает своё нездоровое… Нездоровое этого решетка. Относительно слова «бродяга», то все мы бродяги. Это мотив а также Есенина, а также Рубцова. Я припомнил стихотворение А. Блока «Русь моя, жизнь моя, вкупе ль нам мучиться?…». Итак вот в этом стихотворении имеется такие строчки: Знала ли что? Либо в Господа ты веровала? Что вслед за тем услышишь из песен твоих? Чудь начудила, правда Меря намерила Гатей, дорог правда столбов верстовых… А у Если такие строчки: Силы имеется для жизни, для стиха, Никак не сметёт вовек ни Чудь, ни Мерю, – В то, что никак не воскреснет Русь, – никак не верую, Никак не пойму я на душу греха. При явном сближении блоковской а также дмитриевской «маеты» мы зрим, что к вере, к вере устремляется Николай. Покуда к вере отвлеченной. Только за ней – а также религия религиозная. Как как-то писал Миша Лобанов о Николае Рубцове: от близкий земли он шёл к Вифлеемской звезде – этот же путь проходил а также Николай Дмитриев. Превосходный наш современник. Российский пиит на все эпохи.
