Никак не испытано сполна…
В сентябре пришёл в ЦДЛ на пир всего-то 60-летнего, юного а также неуёнемало Виктора Бокова, кой был в расцвете сил, в зените славы: теснее были сделаны почти все песни, ушедшие в люд, книжка уходила за книжкой, записные пародисты никак не утомлялись обыгрывать самоцветные строчки. На сцене был как никогда большой президиум, все стихотворцы а также актеры рвались пуститься в путь. В конце получился Виктор Фёдорович а также произнес: «Сегодня звучало немало моих стихов, песен, хороших слов в мой адресок. Я спою лишь одну большую песню». А также проголосно запел в замолкнувший зал: «Не шуми, мати-зелёная дубравушка». Это стало для меня потрясением а также уроком: никак не непременно длинно изнурять зал стихами либо даже пронимать песнями: ты соберись, выдай такое, чтобы зал застыл а также запомнил! Я прочел тогда «от молодых» стихотворение, написанное на Валдае, на пеньке около палатки.
Виктору Фёдоровичу вирши приглянулись: «Ты сообразил мою сущность. Читай их постоянно на общих выступлениях, лишь цифру убери, сделай элементарно сначала: «Он сообразноёт, а за плечами…» Сообразил?» Я этак а также сделал.
В 1976 году он написал в квартире около метро «Аэропорт» вступление к моей книжке «Дань», в последующем году она вышла в издательстве «Современник», а также сообразно ней я был единогласно (что было тогда диковиною в мультислойной приёмной комиссии) принят в Альянс писателей. Боковское благотворение…
* * *
Через десятилетия знакомства а также общей работы в редколлегии «Литературной России», опосля сотки общих дорог а также выступлений, торжественных застолий а также ежедневных общений хочу припомнить, когда я в первый раз увидел Бокова вживую. Это было в самолёте Столица – Краснодар. В 1972 году я выступил с огромным фуррором на вечере студентов Литературного ВУЗа в ЦДЛ, получился с гитарой, напел свои вирши на бис. Через некоторое количество дней позвонил знаменитый директор Бюро пропаганды русской литературы Дмитрий Ефимович Ляшкевич а также пригласил меня во флигель Союза писателей СССР. Произнес, что ему советовали брать меня соучастником Дней литературы на Кубани. В самолёте со мной вблизи посиживала Лариса Васильева с лазурный лентой в пышноватых волосах. Она сообразно праву наиболее старшей, однако также юный поэтессы, ежели сопоставить с зубрами литературы, стала бесшумно говорить грудным гласом, кто имеется кто: вот Вадим Кожевников с дочкой, вот директор Литфонда кабардинец Алим Кешоков. «Ну а этого необычного человека ты обязан ведать – умнейший Виктор Боков!» Он посиживал недалёко от нас, вблизи с молоденькой женщиной, что-то ей говорил. Я прислушался: «Так вы студентка? Примечательно! А я пасечник с Алтая, вот лечу на Кубань учить, как чувствуют себя наши пчёлы в критериях юга». Женщина глядела опасливо: никак не познавала, только чувствовала подвох, разгадывала творческую личность. Этак с безопасного розыгрыша, с неожиданного зигзага боковской выдумки началось моё знакомство с стихотворцем. Кстати, Лариса Васильева стала председателем комиссии сообразно творческому наследию Виктора Бокова, серьезный секретарь – вдовица Алевтина Ивановна.
