1-ые четыре месяца шла каждодневная война интеллектуальными посланиями, а также обе стороны с ублажение фиксировали, что у их немало всеобщего – те же философские взоры, те же классические знания. Им обоим характерны горячность а также расположение к неясным намёкам-рассуждениям. Роберт никак не сомневался, что нашёл в Элизабет ту, которую безуспешно находил посреди остальных дам, – советчицу а также вдохновительницу.
Во вторник 20 мая 1845 года была предпринята массивная штурм на уимпол-стритский замок. Ручательство мистера Кеньона а также упорство царевича Браунинга открыли запертую для всех дверь горницы Элизабет. Войдя, Роберт увидал хрупкое творенье, вытянувшееся перед одеялом, мертвенно-бледное личико, волну тёмных кудрей, вполовину укрывавших огромные ласковые ока. Он никак не был разочарован, он знал, что эта дама мачалась от неизлечимого недуга. Как бы это ни было удивительно, её телесная болезнь, больной разряд, худенькие прозрачные пакши тронули его по глубины души, а внутренняя причина, живая реакция, заостренный мозг привели почитателя в восхищение. В загадочной замковой вышке, отделённой от решетка толстыми стенками а также сильными запорами, он нашёл необычное вещество а также сейчас теснее никак не умозрительно, а наяву пленился поэтессой. С ещё огромным азартом он взялся обосновывать Элизабет свою всепоглощающую влюбленность. Но уверить её в искренности собственных чувств оказалось задачей никак не из лёгких. Она никак не решалась ему уверовать. Он на шесть лет её молодее, он мощный, прекрасный, разумный, профессиональный, вежливый. А она – потерявшая привлекательность женщина-инвалид с комплексами старенькой девы, правда кроме всего прочего ещё колодница тирана-отца, кой по собственной воле никогда никак не отпустит её на свободу.
А также всё-таки чувства одолели. Элизабет поверила а также ответила взаимностью. Она писала Роберту: «Моя жизнь близилась к концу, когда я познакомилась с Вами; ежели я ещё жива, то лишь благодаря Вам; я возвратилась для Вас одного».
Чудо свершилось: Элизабет пробудилась а также всецело отдалась новоиспеченым для никак неё чувствам. Как-то она написала: «Лучше броситься в крапиву а также колючки, чем шагать сообразно ровненькой дороге…» Сейчас, когда перед психологическим натиском Роберта Браунинга стенки неподвижности а также затворничества рушились, Элизабет очертя голову кинулась «в крапиву а также колючки неизвестного чувства». Она тщательно обрисовала всё, что с ней происходило, в сонетах. Если б отец случаем открыл тетрадь, которой она поверяла наиболее сокровенные идеи, то решил бы, что дочь переводит амурную лирику португальского стихотворца XVI века Луиша ди Камоэнса. Элизабет одолжила у классика форму, величина а также ритмику стиха. Ей получилось одурачить внимательность собственного тюремщика. Даже встретившись с почитателем дочери, м-р Барретт ни о чём никак не додумался. Естественно, он знал, что некий юный пиит посещает у Элизабет, только семейные кропотливо укрывали частоту его визитов, к тому же наносились они в те дни, когда владелец Уимпол-стрит навещал контору.
