– Ну, что с тобой? У тебя что-то недомогает? Ну, пробудись же!
Он пробудился. Его пробудила Лена, прибежав из собственной горницы. В ночнушке. Взбудораженная. Включила настенную лампу.
– Ты манил Настю… Что с ней?..
– Никак не знаю.
– Этак позвони. Выясни.
– Я звонил. Её нигде отсутствует.
– Как это недостает?
– Она выключила телефон.
Лена помалкивала, всматриваясь в личико супруга.
– Вы с ней поссорились? Ты её этак обожаешь?
– Я обожаю тебя.
– А призывёшь её.
– Так как никак не знаю, что с ней.
– Означает, обожаешь.
Никак не стал перечить Влад. Признался:
– А также без тебя, а также без никак неё я сейчас никак не представляю собственной жизни.
– Этак никак не посещает.
– Означает, посещает.
Лена вздохнула.
– Из этого следует лишь одно: у нас наступают тяжёлые эпохи.
…Она соображала – Влад никак не может от никак неё выйти. Для него это всё одинаково что – выйти от самого себя. От прожитой вкупе жизни. Обессмыслить её. Другими словами – уничтожить себя. А также не столько себя. Зная всё это, она никогда никак не ревновала Влада ни к его журналистской труде, никак не знавшей выходных, ни к увлечениям людьми, коим он подсоблял в тяжелых обстановках. Единожды в юности, приняв Влада таковым, она никак не пробовала его переработать. Вникая в его лихорадочно-конфликтную жизнь, никогда никак не навязывала собственного представления, только означая его. Никак не ревновала она Влада а также к Насте, так как в этой его привязанности лицезрела обычную для него влечение – «делать чью-то судьбу». Традиционно – влечение непродолжительную. Схоже, тогда Лена ошиблась.
У Влада же в данный момент было чувство, как будто он поновой раскрывает самого себя… Никогда, ни при каких жизненных обстоятельствах ему никак не прибывала в голову мысль о способности иной домашней жизни. Иная супруга? Иная дочь (либо – отпрыск)? А куда задевать всё то, что давно в наличии? В картотека? Недостает такового архива! Имеется единица, а в ней всё пережитое быстро, покуда жив человек. Этак задумывался журналист Степницкий по нынешней ночи, когда оказалось, что в его душе появилось село для Насти. Без которой ему нехорошо. Совсем нехорошо! Этак нехорошо, что он признался в этом Лене. Даме, с которой прожил 30 лет а также без которой никак не представляет собственной жизни. Как скооперировать их, этих 2-ух дам, в одной душе?
