Следствием этой сцены было письмецо Бенкендорфа к кн. Ливену от 8 ноября:
«Милостивый сударь, король Карл Андреевич! Получив при отношении Вашей Светлости разъяснение издателя «Литературной газеты», относительно по помещённых в 61 номере сей газеты стихов Казимира де-ла Обвиняя, я обязан сознаться пред Вами, милосердый сударь, что нахожу сие разъяснение не столько недостающим, однако даже непростительным для человека, коему изготовлено доверие выпускать журнальчик. Собственный мой беседа сообразно сему предмету с дворянином Дельвигом а также смелый, некоторое количество дерзостный образ его прощений меня ещё наиболее уверил в сём моём заключении. Разрешено ли именовать «чисто литературною» новинкою, «без каждого внедрения к обстоятельствам», вирши, при напечатании коих издатель сам поместил последующее примечание: «Вот новейшие четыре стиха Казимира де-ла Обвиняя, на монумент, кой в Париже подразумевают воздвичь жертвам 27, 28 а также 29 июля». Предоставляю сие личному суду Вашей светлости. В то же время, никак не осмелился я ещё довести о сём обстоятельстве по сведения Сударя Правителя, оттого что Его Величество обязательно хочет ведать, кто конкретно представил сии вирши к напечатанию? Сообразно сему почтению, обращаюсь опять с покорнейшею просьбою к Вам, милосердый сударь, уважить меня уведомлением о Вашем заключении, чтобы я теснее сообразно с оным мог всеподданнейше донести Его Императорскому Величеству. С абсолютным поклоненьем… А. Бенкендорф».
Насилие в сторону репрессии было очень разумеется, а также кн. Ливену довелось главному заявить мысль о закрытии «Литературной газеты» – в ответном письме от такого же 8 ноября:
«Милостивый сударь Александр Христофорович! На положение Вашего Высокопревосходительства от 8 этого ноября, № 4328, владею честь отвечать, что, сообразно получении главного дела Вашего от 30 прошлого октября, я, сообразно оному, востребовал разъяснения по части узнаваемых стихов де-ла Обвиняя, как от издателя «Литературной газеты», этак а также от цензора, разглядывавшего оную; а также как мастерство о сем дошло теснее по Вашего Высокопревосходительства а также Вы имели желание отрапортовать о сем Сударю Императору, то я никак не считал от себя ни малейшего заключения а также счёл повинностью моею ограничиться лишь доставлением оных откликов в подлиннике, ждя, как Его Императорскому Величеству благоугодно станет разрешить сие мастерство. С моей стороны я совсем согласен с заключением Вашего Высокопревосходительства, что помянутые вирши, сообразно содержанию оных, никак не руководствовалось отпечатывать в «Литературной газете», тем паче, что на основании устава о цензуре журналист никак не может подключать в состав собственного издания статьи а также сведения, относящиеся к политике, по другому, как сообразно получении на то особенного Высокого соизволения. Почему разъяснение г-на издателя «Литературной газеты» ни не много никак не выгораживает его а также представляет неудовлетворительное прощение. Потому что Ваше Высокопревосходительство изволите спрашивать моего сообразно сему предмету представления, то я думаю, что за повреждение вышеозначенного управляла должно воспретить г-ну издателю возобновлять издание «Литературной газеты». Цензор, дозволивший распечатывание упомянутых стихов, естественно, никак не быть может оправдан; однако как дотоле, насколько я знал его сообразно службе, он постоянно пытался выполнять свои повинности в точности: то пропуск помянутых стихов я никак не могу присвоить ничему другому, как неосмотрительной поспешности. Извещая сие мировоззрение моё, с абсолютным преклоненьем… король Карл Ливен».
