В наше время «ЛГ» часто публикует огромные выборки стихотворцев Крыма а также Новороссии. В этак нарекаемом государстве Украина эти люди никому никак не были необходимы. Они никак не вписывались в жовто-блакитный цивилизованный ландшафт, попадая в подвид «чужеродных» элементов. А вот нам имеется по их мастерство, как имеется ремесло по всех людей, этак либо по другому относящихся к Русскому миру. Представить читателей «ЛГ» с стихотворцами, этак длинно присутствовавшими в изоляции, — наша ровная повинность. Это совсем различные создатели, у любого своя пиитика, кому-то теснее философская лирика, а некто держится бардовских канонов. Однако конкретно схожее обилие а также представляет энтузиазм для читателей. Любой приверженец поэзии найдёт в этой подборке что-то для себя, а означает, служба проделана никак не напрасно. Влюбленность ВАСИЛЕНКО, Керчь *** Битва, довлея экспериментом вылущиванья око, в расход серпов а также молотовых списывала нас. Невольность пацанчиков чужой виною гортань, из гаубиц а также танчиков иссучиваясь вдоволь, смело мины сеяла, рвала за пядью пядь. А погибель ждала а также веровала бесславнейшею стоить, в славянские угодия вгрызаясь, как в своё. За преданность БогоРодине, от решетка никак не этого. Бараков-баррикадушек барокко-рококо… Братишек-обознатушек забвенье углубленно. Вслед за тем, где-то на окраине, над бездной во ереси, точат-точат сакральные булатные ножики, бурлят котлы кипучие, пламенеют, пламенеют огни… А ты же никак не сообразно случаю веру сбереги для Авеля а также Каина, спасенья из-за, для помилования а также сожаленья в безбожье бытия. Балаклавская ночь Хамелеон залива – шпагоглотатель солнц – смолянеет лениво млечнейшим из обжорств… Недообедав небом, – пропадом, как метро, – звёздного хвостоеда ящерное чрево где-то долго дышит, кроваво чешуясь… А также чем бездонней, тем больше светопаденья час… А также чем ужасней, тем благовиднее древности оселки: крылья отвесных башен выветренно легки… Галина СКВОРЦОВА, Симферополь *** Печень – ворону, Сердечко – ворогу, А тебе – мой мятежливый пыл, Крым мой нежный, Во все стороны Разметавший тревогу крыл. Надоевшей болью всполота, Кровью полита Краса ненаглядной земли. Крым мой безоблачный, Твоё золото – Разноликие детки твои. Я крупиною, Золотиною, Маленькой толикой жарких щедрот Остаюсь с тобой, Единый мой, Присягнувший на крымство, люд. Я возвращаюсь Я возвращаюсь к старой-старой двери, Всё ворачивается, когда прибывает срок, В речное русло – мартовский комок Из мест зимовий: птицы, рыбы, звери, Планеты, звёзды, творческие усердия – В края неистощимых мерил… А также это крошево из наивысших сил – Для роста Древа Жизни удобренье. В нём всё владеет собственный скрытый код – Все аксиомы, ребяческие считалки, Главари эпох, дворцы, трущобы, свалки А также медли неистребимый ход. Итак, в стремленье – истина: света к темноте, Стихотворца – к внутренней свободе слова, В стремленье трудного на розыски обычного, Деревьев – к небу, а дождика – к земле, Заката солнца – к новоиспеченому восходу… А также вот явленья исключают сокровенный значение. Травка в тумане, белоснежном, как кумыс, А также нагой паренек, скачущий в воду, А также на воде – сигнальные круги… То позывные космосу навстречу, То знаки из отдалёкого далече О приближении космической пурги… *** Когда была жива Греза, Прогуливались с нею мы на одинаковых: Мы птиц ловили своенравных, Чтоб отпустить в своём саду, Заплетали в косы лебеду, Мы лешего в пруду находили, Моря – заного окрестили, Впрягали в санки облака А также пили молочный сочок, чуть-чуть Впитавший привкус победной стали. Миша МИТЬКО, Симферополь *** Перед небом декабря Отпечатки отвратительной зимы: Промокшие поля, Озлобленные мы. По неба лишь шаг, Однако тучи – как забор. А также утомляет неприятель, А также без добычи похититель – Ведь блаженство никак не стащить, А песни глохнут тут, А также сердит администрация, А также охото закусить. Только вижу я вдалеке Через дождик а также облака Из лета корабли А также замки из песка. *** Рокочут грозовые облака, Откинуты небесные засовы, Летит на землю бешеная реченька – Смывает грязюка а также омывает кровы. Чтоб опосля, внезапно, в звенящей чистоте Расслышалось звучавшее как-то: «Вернитесь со щитом – иль на щите!» А также бесшумно: «Я молюсь за вас, ребята…» *** Моя зелёная уныние, Дразня меня, скрутила дулю, Однако я восстал! А также из виска Рванул отравленную пулю! Загнал её назад в ствол, Произнес, насмешлив а также отчаян: «Ну что, дружок, садись за стол, Побеседуем. А также опьянеем чаю». Только усмотрительная уныние Вдалеке стояла чутким зайцем, Глядела злобно. А также у виска Вертела пальцем. Евгения БАРАНОВА, Севастополь *** Моё перстень ко мне возвратилось. У ивы кожура срослась. Моя невыносимая юность, Моя дерзкая влечение. Из бронзы профилем кошачьим – на километры затаясь – меж чужим а также реальным идёт невидимая ассоциация. Идёт – через медли портьеры. Идёт – контроллеры круша. Как неопознанная религия, идёт на цыпочках воротила. Как снег! как выдох усмотрительный! как ждёт охотника фазан! Меж живым а также неосуществимым Его ока. Мои ока. *** Съешь этих мягеньких французских булок. Съешь, успокойся правда опьяней чаю. Наблюдаешь – пламенеет подо мной переулок. Наблюдаешь ли, кот сообразно тебе тоскует. С Миллером Генри практически сроднились. Хлебник Пётр угрожает кредитом. Любое утро макаю в известь чувства мещанского пережиток. Чёрт подери – либо даже Господь с ним. Чёрт бы побрал – правда все души гладки. Пир. Кофейник. Седоватая осень. Зимнее солнце в сухом остатке. *** Завтра будут дождики а также дождики а также на кошках простывшие блохи. Ежели длинно куда-то идти, то прибываешь к истоку эпохи. Ежели длинно разглядывать дверь, всё одинаково никак не пойдёшь на прогулку. Телефон, как приручённый зверек, вытирает хвостом штукатурку. Тащит лапу маркетинговый мишка. Вот а также август пройдёт. А также полгода. Ничто никому никак не желать, не считая чаю а также взлётной погоды. Гаснет – крайний фитиль, добивает – крайнее словечко. А поэзия, как ни крути, – лишь дудочка для крысолова. Павел МАНГУПСКИЙ, Симферополь ПОБЕГ Когда у поднебесий потолка Часы остановились на «двенадцать», Ушёл я. Уходя, никак не предлагал На любой вариант проститься. Я элементарно лихорадочно бегал Туда, в каком месте равновесие искренно, Туда, в каком месте нереально на ножиках Ни бороться а также ни существовать …ну совсем. Туда, в каком месте отсутствует асфальтовых дорог, В каком месте излишних никак не пускают за порог, Просто распознавая сообразно манерам, В каком месте я, издавна приплюсованный к «своим», Заглазно узнаваем а также обожаем (За ничтожную плату а также без меры). Покой Покой. Ни шума, ни влечений – Всё избыточное фильтрует тишь. Только образы непрошеных гостей Приводит умозрительно она: То вступают, то уходят не торопясь, Но только никак не те, Которые сумели бы воспрепятствовать Хоть чем-нибудь в беззвучной темноте. Пусть ветр тучами шелестит Плывущими, как чёрные тела. Ещё далеко по шести, А также звёзды догорели никак не дотла. А также видится, что в мире ты один, А также в то же время всего один из всех … А на’ небе блистает лунный блин Во всей собственной космической красоте. НЕЗАМЕЧЕННОЕ Нам все усмехались навстречу, Когда мы, совершенно обессилив, На богопротивную землю в тот пир Сообразно лунной дорожке опустились. Нам звёзды пламенели этак ярко, Что больно очам даже было. А также было немножечко горячо, А небо, против, – остыло. Ника БАТХЕН, Феодосия Розница Чёрный дуб. Щедровитый корень Непреклонен, непокорен. Речушка – чёрная волна. Лён а также огонь. Пей по низа Запах полынный, запах тимьянный – Стихнет ветр, станешь опьяненный, Сообщишь истину – что в Крыму Некстати одному. Виноград, кизил, черешня – Любой спаренный, любой греховный, Даже яблоки – гляди – На ветвях сообразно 2, сообразно 3. Даже горы встали вблизи В белоснежных пасмурных нарядах Даже маки всей земли В одночасье зацвели. …Карадаг чернеет строго – Лишь люди прогуливаются отдельно. Коктебельная колыбельная Коктебелит – были, байки, Сладостный крымский сон. Сняли шлёпанцы а также майки, Закончился сезон. Опустевшие прилавки Ветр тормошит, Бликом солнечной булавки Старенькый дескать прошит. Бродят кошки, требуют рыбы, Мяса, сперма. Трут о каменные глыбы Худые бока. Кошкам собственный кусочек положен – Поймают а также в подпол. Говорят, старец Волошин Их нарисовал. Дремлют в пыли от крыш по спален Домики, дворцы. Продаёт шальной крымчанин Сласти-леденцы. Ни фрегатов, ни баркасов… Наберу в ладонь Горсть зелёных влажных трассов, Сероватый халцедон. Увезу с собой в кармашке А также посреди зимы Вспомню: белоснежные барашки, Мель, море. Мы. Сергей САВИНОВ, Симферополь В ночи В ночи мы глядим разлучённо В огранке правильных витрин. В четверг пречистый тут копчётолько, Тут клином вышибают клин. На этих фресках полустёртых Никак не следовательно чувств – едва только вздох Правда ярость с уныньем, а в-четвёртых – Веры робкий листик. Молись о бриге в бурном море, Разбитом в щепы промеж валов. Я различу в надмирном хоре Твой глас – этот скрытый призыв. Водили немыслимо притиснуться К деревьям, этак, чтоб вышла грязюка. Пришла пора Большой Жатвы. Мы свиделись в крайний раз. *** Дождь. Твой хохот у дверей. Молния в медных литаврах. В узкой каморке моей Влажность почиет на лаврах. Всё, чем вчера дорожил, – В луже: сонеты а также стансы… Ты покружись, покружи, – Высвети горницу в пляске. Капель в углу перепляс, Гром за стеною в падучей… Ежели выучишься прясть Нити из ласковых созвучий, – Звёзды, в дождике преломясь, В радуге удивительно воспрянут. Ежели выучишься прясть, Пальцы твои никак не завянут. Ты покружись, покружи… Очень ясны миражи. Юлия КОТЛЕР, Керчь * * * Находить – главнее, чем остынуть. Главнее – непрочные весы. Полупрозрачные мосты Шершавят крылышком осы. Купая ступни в небесах, Никак не снизошедших по росы, Качнётся время на весах Осенним крылышком осы. Находить – главнее, чем избавить Ноябрьского мотылька. Из рос небесных ввести Подвески остроступных скал. Находить – острейшая игла, Мост уронивши на весы, Я слабо обрела Слепые крылышки осы. Предсказание ОСЕНИ Постоянно она. Постоянно она. В один момент а также континентально. Проводит сообразно небу трос, Пуанты посыпает тальком… Дождливой болезни вялый сип В муслиновой одышке лета. Сильна повадка дождить. Чернильный жар, картонный лекарь. Отличный триптих – ликов блеск: Лжемалахит, сусаль а также прочернь. Листвой разлапистой соединилось Перед зеркалом пятнышко пророчеств. В данный момент июль. Часы торопятся В горячке шумной а также фатальной. Однако по никак неё только только шаг – Неожиданный а также континентальный. Жанна МАТВЕЕВА, Симферополь *** Судьбина вульгарна наискось, а также рядов с твоих ладоней никак не смотать в комок, чтоб стали пакши плоскими, как голубий лазурный потолок, за коим Господь прячет их невероятные ярды – клубков таковых, чтоб выстегивать миры. Они что шарики на том бильярде, на коем а также планеты – как шары. Мы повстречаемся – а также спутает котёнок, прирученный бесёнок, 2 клубка – а также этак, что потолок лазурный брызнет тёмным, а солнце звякнет оземь, как пятак. А также эти перепутанные нити, двухцветные, двусущностные, только одноживые Господь нашьёт на китель себе для форсу пред Дьяволом – вслед за тем, в каком месте остальные смертные жизнишки а также жизневольных смертечек значки в наивных ладонях, как сообразно книге, прочитаны а также смотаны в клубки. *** А также опять, как в душную сказку, войду домой, в каком месте ждёт меня мой грозный сепаратист. Никак не нравится «ангел мой» – будешь «чёрт немой». А также выключи анонсы – будь хоть минутку чист… Я чёртова дама, я никак не могу глядеть всечасно: уничтожили, сожгли, разбомбили терем… Я рыдала, не забываешь? А также станет со мною начиная с этой секунды. Поначалу увижу тебя, а позже – позже. Ты желаешь существовать вслед за тем. Я хочу, чтобы ты был тут. Пусть это забавно, однако уничтожат тебя – я умру. Тебя никак не берут, так как теснее никак не целый, теснее никак не мальчик – никак не сможешь ты, как в забаву, играться в данную истину, малевать в бело-синь с подстрочником красноватого чёрный, всклокоченный свет. Ты очень серьёзен, оставленный асассин. Ты ждёшь только указа. Никак не нужен тебе протест на сотки вопросцев сведённого бытия, а также несть философии, Господа тем более несть. Ты думаешь по другому, чем полусвятая я, нежели те, у кого перебитое сердечко имеется. Меня отучают чиркать о себе, своё: про то, как мне больно а также ужасно, – никак не полусловь. По другому – «слабачка». Только им невдомёк: правдаёт мне силы моя незастреленная влюбленность. Чем анонсы выслушивать, пойду испеку пирог. Занятье рукам – полусладок его елей. Не надо мне созидать: ты опять – как за порог – туда, в каком месте отсутствует места ни Богу, ни слезам.
Теги: инновационная поэзия
