– Сию минутку, о справедливейший!
…Естественно, сейчас, когда всё делается на компе а также, нажав клавишу, разрешено узреть на мониторе всякую полосу, материал либо снимок, эти рейка, гвоздики, правленые оттиски выглядели глуповатым приветом из прошедшего, из эпохи незабвенного Танкиста. Глуповатым, только дорогим! Смелков зажмурился: ах, какое было время! От клацающего линотипа он бегом нёс метранпажу тёплый тяжёлый комплект, завёрнутый во мокроватую гранку, клал на покрытый цинком стол а также упрашивал:
– Семёныч, скорее, график срываем!
Семёныч, тучный, чинный мужчина, медлительно вытирал ветошью пакши, испачканные типографской краской, разворачивал гранку а также качал башкой при облике бесчисленных «вожжей», тянувшихся от зачёркнутых в колонке неуверенных слов к новоиспеченым, безошибочным, выведенным на полях ровненьким корректорским почерком.
– Над манерой работаешь, Паустовский? Ну-ну…
Метранпаж ослаблял винты тайлера, доставал из комплекта, поддевая особым шильцем, ложные строки, вставлял правленые а также вбивал их на местечко древесной рукояткой. Позже Смелков мчался сообразно коридору, гремя полосой, к корректоршам. Дамы роптали: сумки с продуктами, купленными в обеденный интервал, были теснее сложены, оставалось дожидаться удовлетворенной новости, что номер подписан, – а также домой, к супругам, к детям. Они, как куры, набрасывались на контент, «строчили», сравнивали правку а также, отыскав пару «блох», подписывали полосу.
Далее путь покоился к уполномоченному Главлита, которого все звали все еще «цензором». Он-то а также дозволял полосу к печати – «залитовывал». Примечательное время! Всё было элементарно а также ясно: ты желаешь заявить истину, а некто вверху никак не приказывает. Означает, либо ты его обманешь, обведёшь, как будто атакующий заступника, либо он заткнёт тебе уста, а также ты напишешь неправду, а наутро твоё неприятное враньё прочтут миллионы наивных подписчиков. Естественно, в самом деле всё было трудней а также тоньше. Дерзко говоря, администрация подсказывала тяжёлого, однако своенравного а также мнительного пациента. Чтобы уверить его в необходимости укола, нужно было лукавить, забредать с одной, если посмотреть с другой стороны, уговариваться с тем, что он совсем здоров, а позже внезапно урвать момент, – а также раз! Объеханный кричит, топает ногами, однако теснее поздненько, поздненько. Ежели выходило, означает тебе, муравьишке, получилось вволочь свою иголочку истины на гору ереси, а также тогда товарищи гордились тобой, а дамы глядели восхищённо-влажными очами. Ежели никак не удавалось, что ж, товарищи тосковали, а дамы глядели сочувственно-влажными очами. Ах, какое было время!
