Во время выполнения влюблённым в Аиду Радамесом (Ахмед Агади) песни «Небесная Аида…» пришло понимание такого, что Верди написал данную музыку, потому что знал, что тенор станет напевать её Марии Гулегиной. Высочайший, видный Агади спел признание в любви Аиде-Марии отрадно а также на диво лаского, сообразно максимуму применяя всю гамму собственного восхитительного гласа. А также услышала его чувства не столько Аида, за чьими присгорбленными плечами а также невольнической походкой чувствовались стоить, держава а также горделивость царевны, однако а также дочь фараона Амнерис (Перспектива Сердюк), которая этак а также станет мучиться по конца оперы, никак не сумев ни захватить влюбленность Радамеса, ни приобрести её.
Опосля выполнения арии-мольбы «Боги мои, умилостивьтесь…» Кристиан Кнапп обязан был приостановить оркестр, чтобы отдать публике вероятность проявить аплодисментами сопереживание Аиде в её несчастье. Лишь хористка с душой размером со вселенную может этак напевать. А в финальной сцене, когда в склепе звучит дуэт Аиды а также Радамеса «Нам отворились небеса, а также души летят к лучу немеркнущего дня…», веруешь неоспоримо: правда, от такового пения – отворятся.
За всю свою жизнь я никак не лицезрела а также никак не слышала Аиды наиболее истинней, наиболее чистосердечней, робкой а также пронзительной. Я посиживала в театре а также никак не веровала собственным очам: живая Аида из далекой отдали веков каким-то удивительной вещью оказалась на мариинской сцене, чтобы поведать людям иной цивилизации о собственной Отчизне а также собственной любви. Этак проиграть Аиду нереально, даже превратиться в никак неё нереально, в такую Аиду разрешено лишь перевоплотиться, что Мария Гулегина а также сделала. Либо даже отсутствует, это Аида перевоплотился в Марию, чтобы мы прочуяли всё, что она желала нам рассказать.
Сообразно окончании спектакля толпа никак не вставала со собственных мест, элементарно никак не вставала – а также всё, а также даже риск припоздать на метро никак не поднял никого с кресел, по крайней мере, партера. Рукоплескания никак не утихали минут пятнадцать, а также Мария Гулегина, едва удерживая много больших букетов, всё уходила а также уходила на поклоны в фирмы солистов а также дирижёра. Наверняка, Верди был бы счастлив, увидев 5-ый – аплодисментский – документ собственной «Аиды».
