Только 1-ая глобальная, неудержимо утрачивая бравурный геройство первых собственных дней, прервала линию жизненного а также творческого развития дерзким перпендикулярным мазком. Его призвали на фронт. Махаловка никак не поместилась в нём. Принуждение для него никак не могло существовать правосудным. А также он, как а также тыщи боец, вдохновлённых большевистской пропагандой, бегает от борьбы, разумея самоубийственность только этого кровавого действа. Судьбина заносит его во Владивосток, в каком месте он продолжает деятельно творчески вкалывать. В стихах этого медли немало терзаний, колебаний, попыток осмыслить то, что делается с Россией, вместе с горьковатой невыполнимостью изготовить какие-либо конечные выводы. Всей душой он рвётся в Москву. Вслед за тем товарищи: Маяковский, Пастернак. Однако помнят ли они его? А также вот в конце концов прибывает известие от наркома просвещения Луначарского с вызовом в столицу СССР. Опосля собственного другого а также конечного переезда в Москву он сразу делается едва ли никак не главной фигурой в литературном процессе юный русской Рф. Он вступает в различные литературные группы, самой важной из каких, безусловно, является именитый ЛЕФ. Его дело оттачивается по безусловного достоинства. Одним словом он обладает едва ли никак не превосходнее всех русских стихотворцев. Он неоспоримый лироэпический виртуоз. В 1925 году из-под его пера возникает, пожалуй, самая известная его книга «Синие гусары», посвящённая декабристам. Вещица эта малогабаритная, разумная, совсем энергичная сообразно звуку, бодрая:
Белоснежными копытами
лёд колотя,
тени сообразно Литейному –
далее летят.
«– Я тебе отвечу,
друг ценный, –
Смерть нестрашная
в петле медленный!
