Возле избы командира 2-го эскадрона он увидел Клешню.
– Доложи их высокоблагородию, што пленник доставлен.
Клешня кивнул, ушёл в терем, через секунду выглянул а также махнул германцу.
– Ну вот! – произнес Четвертаков сопровождавшему драгуну. – Сдали с рук, разрешено итить вечерять. А?
– Этак буквально, государь портупей-юнкер! – ответил лейб-драгун.
Клешня препроводил пленника:
– Битте-дритте, хер!
– Was?
– Нас, нас! – Клешня шагнул в сторону а также малозаметно подтолкнул германца, тот переступил порог а также оказался в ярко освещённой светёлке, пред офицерами. Он смутился а также застыл.
– Кто вы? Как вас зовут? – услышал он из того места, в каком месте блистала лампочка. Он поглядел туда а также сощурился, вопросец был задан по-немецки.
– Писарь штаба 8-го уланского полочка, портупей-юнкер Людвиг Иоахим Шнайдерман, я вас никак не вижу в следствии блеска, государь…
– Полковник!
– Государь полковник…
– У нас сейчас праздничек Крещения, государь портупей-юнкер, никак не откажетесь испить стакан пунша?
– Бесконечно признателен, государь полковник, однако я хочу вам заявить, что… – портупей-юнкер увидел, что полковник, передвинувший лампу а также сейчас сидевший при обыкновенном свете, желал его перебить, однако вблизи с ним посиживал иной гевальдигер, тот дотронулся пальцами по локтя полковника, а также полковник удивлённо поглядел на него. Гевальдигер что-то произнес полковнику; тот, ворчливый, заёрзал а также откинулся на стенку светёлки.
– Мы никак не допрашиваем пленных, если вы желаете сами что-то заявить, мы вас прослушиваем, – произнес гевальдигер, на плечах которого были погоны с золотым шитьём, 2-мя продольными красноватыми полосами а также 3-мя малеханькими звёздочками. Его сосед, назвавшийся полковником, также имел золотые погоны с 2-мя полосами, однако без звёздочек.
«Значит этот, что, подполковник?» – пошевелил мозгами пленник. – Государь…
– Подполковник.
– Государь подполковник, у меня имеется что заявить… Нам всем угрожает крупная угроза.
