Вы находитесь здесь: Главная > Новости > Событие мест — 1

Событие мест — 1

Событие мест - 1

Трёх стихотворцев, каких мне выпала честь доставить читателям «ЛГ», роднит, этак заявить, обстоятельство места. Поточнее, преданность ему. Они живут вслед за тем, в каком месте родились, а также никуда удаляться навечно никак не намереваются. Елизавета Виноградова — москвичка. Закончила журфак МГУ. Кандидат филологических наук. Соучастница литературной группы «Другое полушарие». Создатель шести поэтических книжек. Жора Яропольский остаётся в родном Нальчике. Создатель сборников стихов «Пролог», «Акт 3-ий, сцена первая», «Реквием сообразно столетию», «Сфера дымчатого стекла», стихотворного переложения Апокалипсиса (Откровения Иоанна Богослова). Кроме всего прочего он – толмач. А также балкарской поэзии, а также очень читаемых английских романов: «Белый отель» а также «Арарат» Д.М. Томаса, «Облачный атлас» Д. Митчелла, «Лондонские поля» М. Эмиса, «Влюблённый призрак» Дж. Кэрролла, – все они «говорят» по-российски гласом Яропольского. Владимир Пучков живёт в маленьком частном доме в городке, кой ему тёзка, – во Владимире. Закончил Литинститут. Издал 2 поэтических сборника – «Эклоги» а также «Зимняя ветвь». Печатается в столичных журнальчиках. Вирши строчит шариковой ручкой на бумаге. Пучков – представитель самой вольной профессии: он трудится дворником. А про то, во добро ли всем троим служит поэтическое домоседство, осуждать вам. Жанна КУДИМОВА Владимир ПУЧКОВ Ничто, не считая неба Получился Шмальнуть Я плечом подпираю лазурный свод Этак, что разрешено с Господом побеседовать! Вот летит невидимый самолёт, Как будто вышли ангелы шмальнуть. Совместно с ними вплывает в ночной зенит Огонёк папиросы в моей руке, А также колющийся кузнечик всю ночь звенит, Как будто он поселился в моём виске. А также поблескивает у плеча Ариадны нить, За никак неё ухватишься а также – выручилён! А только ведь а также получился, что перекурить Пред сном будущим… Какой-никакой вслед за тем сон! ПЕРЕУЛОЧКИ Сообразно русским косым переулочкам Рассыпается горячий снежок, А также очень свободно гуляется дурам, Ежели вблизи таковой же дружок! Стиль их колким морозцем присыпана, Как декабрьская персть горяча, Каменеют цветочки, как постскриптумы, Около скульптуры Ильича. Подпирается небо прохладное Домкультуровской вязкой колонн, А также позёмки змея подколодная Выползает из тёмных времён, В каком месте подъезды, ветрами продутые, Как будто ямы, чернеют насквозь, В каком месте перед чёрным крестом репродуктора Отлично а также долго спалось, Гимны суровые, речи грозные, Милицейская стая огней! Мгла идёт, только она теснее – новая, А также никто никак не заблудится в ней! ЗОРЧЕ Взор Как лапа на холоде к дверной скобе, Примерзает к небу моя глава, Белоснежный дым стоит на кузнечный трубе, Белоснежный воздух крошится не торопясь. А также густых плеяд колющийся сад Прорастает через стенки а также потолок, Либо стал со порой зорче взор, Ежели вижу то, что вчера никак не мог? ФОТОГРАФ Я никак не знал, на какой-никакой мы просёлок свернём, А также случаем увидел в травке у топкого места Стебелёк анонимный а также каплю на нём, Как будто солнце на узком копье Дон Кихота! Мой известный фотограф прилёг на животик, Чтобы брать на прицел данную удивительную кроху, Отразившую землю а также целый небосвод, А также его, а также пылающую нашу эпоху. Он желал, чтобы снимок получился ему! Этак а также вышло: на фото – лесная просека, Холодный колокольчик а также небо в дыму, А также личико человека, узревшего Господа. ОСА В СТАКАНЕ Это свет фонаря умножает стволы, Это малость либо ветки скрипят? А также гранёного неба косые углы Очертили запущенный сад. Он перед небом кружится на все гласа, В облаках продолжает вырастать, Как будто узким стаканом накрыта оса, Только пробуй её отпусти! ЭХО Эхо стоит в бору, как влага в колодце, Птицы никак не движутся, тени пускают корешки, А также непоседа, испаряясь, дрожит на солнце, Как дорогой гранит в моей ладошки! Небо посреди стволов, как в дверном проёме, А также никому никак не спрятаться в своём укроме, Птичья железная трель на верху лета, Как холодок отстёгнутого шпингалета! ПОЧЕРК Карий, черепяной сад, Блистающий план ночи! Никак не клинопись чёрных оград, А мимолетный священный почерк. Как буквы, деревья поладили, А также гром проехался сообразно крыше, А также сад поднимается ввысь, Как удивительное четверостишье! * * * Это дымное небо стоит столбом А также деревья утрачивают свою парчу, Я к стеклу дотрагиваюсь жарким лбом, Охладить бы душу, правда никак не хочу! Этак сообразно всей Рф летят костры, Как будто выдох земли, ну а в каком месте же вдох? А также царапают взор, как стило, остры, Обнажённые ветки пустопорожних садов. Только за тем а также небо, чтобы пламенеть, А также калёный воздух, чтобы дышать! Ежели мы живём, этак а также станет начиная с этой секунды, А также вскрыть строчку, как ладонь расправить. ИЗ ПОРОДЫ МЕТАМОРФОЗ Это время июльских гроз Молний, колотящих напрямик в личико! Раскалённых метаморфоз, Окруживших меня кольцом. Чтобы я открыл ока, Чтобы всё растопить в крови! А также пламенеют мои небеса, А также напевают мои соловьи! А также струится раскосый лес Из породы метаморфоз, А также врастает в почву небес Корневою системой слёз! НЕБО КАМЕННОГО ВЕКА Небо каменного века, Кошевой хребет зимы! Кто поднимет Вию веко, Глаз гоголевской тьмы? Кто посмеет, кто захотит Этак рискнуть, чтобы бездна? В большой гоголевский почерк Мелкой буковкой свалиться? Кто заглянет в это глаз, Века чёрное ядро? По чего оно углубленно, По чего оно коварно! * * * Никак не алмаз сообразно стеклу – самолёта отпечаток! Ты представишь, личико опуская ниц: Ничто, не считая неба, на свете недостает, А земля – это щебет зелёных птиц. А также к облапошу спиной прислонишься. Тут По чего же великолепна святая ересь! Ежели мир узреть таковым, как имеется, То, естественно, никак не вынесешь – а также умрёшь. Елизавета ВИНОГРАДОВА Кто же тебя пожалеет? Колыбельная Офелии Вере Бадаковой Офелия! Немка… фея… Уходи, никак не смотри, быстрее! Никак не касайся, никак не береди чужие воспоминанья!.. Только поздненько. Флёр нежнейший развеян, а также в чёрном тумане ослабевая, проходишь ты, мёртвых по-детски сожалея, а также молишь за души безвинных лиходеев, за греховные души, лишённые покаянья. Взор твой через слёзы светлеет… – Кто же тебя пожалеет? Офелия! Феи речные никак не рыдают, венок твой качая. Им никак не дано вовеки ни веселья ведать, ни уныния… Волны венок твой уносят, прозрачно-светла могилка… Волны, они никак не спросят, кого же ты более обожала. Только лилии Леты белеют… – Волны тебя пожалеют. 1-ый снег На глади решетка – божий свет от снега. Погладь мою тоску. Она вздорна а также никак не может в нашем мире существовать. В 3 пополуночи тут небеса хитры. Октябрь-оборотень, волк седоватый, сорвал златые бармы, а также ласковый снег осыпал гибелью плоть листвы. На новолуние дома собственных опасаются окон, А также мнится: серо-розовое небо – кокон, а также из него вот-вот покажется зимушка. В 3 пополуночи дома, как призраки, таятся. Какие экзекуции вслед за тем за окнами творятся?.. Свет окон тускл. А также бела ночь. Каштан склонился, погребён вторым цветеньем, а также жёлтый клён стал чёрно-белой тенью. – Мне студено! Погладь мою тоску!.. …А призраки в безлюдье обступают, а также шум машин крайних затихает, а также новолуние ложится на Москву. * * * …В шуме подпёрших небо чашеобразных вод среди ещё никак не зимы, только теснее практически, в темноте на площади Юности. Ингрид Кирштайн Никак не зимушка ещё, однако теснее практически. А также никак не жизнь, а также практически никак не погибель. Замираешь ты, замерзаешь ты а также никак не знаешь, в каком месте высь, в каком месте твердь. А также на площади гулко-пусто этак, а также со всех сторон нас объемлет сумрак. Лишь в облачном фонаре непрочный свет снежинок гор . – Как ужасно ехать к земле в непроглядной предзимней темноте! А также из сумрака в сумрак проливаясь раскалённым злобным хрусталём, рассыпаются струи фонтана белопенным пленным огнём. Эти струи, назло тяготению, к чёрно-белой устремляясь вышине, льются завесью, реют темнотою – тени в позднем порожнем ноябре. Этот воздух, практически замерзающий, этот ни для кого менуэт, молкнущий, ускользающий, будущий то, чего отсутствует. …Никак не зимушка ещё, однако теснее практически. Сединою снег лёг на площадь Юности. Мы на самом краешке медли – остаётся безмолвствовать а также ожидать. А также прохладному белоснежному пламени тёмной ночи никак не рассеять. * * * Уходим в миф. В ненастную мечту. Уходим совсем из вашего штрих-кода. Рф более отсутствует. Только в мифе я прочту Благую, тягостную, живую память рода. Чиркать про то, что вижу за окном? Ещё, может быть, в гражданина поиграться? Наша родина сожжена. А также терем – никак не терем. А также лишь в мифе свет активный остался. Перун а также Велес, Мокошь а также Дажьбог, Русалки, дисы а также вилисы, спасите! Лес вырублен. Хворает его призраком. Вы, пращуры, к себе нас заберите! Уходим в миф, в ненастную мечту… Однако стонет Иггдрасиль, а также Татьяна мстит древлянам. Понеже – имеется граница. Мы перешли черту. Рф отсутствует. Имеется лишь миф кровоточащий. Жора ЯРОПОЛЬСКИЙ Боковое зрение План Из шелеста а также сырости, из прели овражной темноты незнаемое брезжится без цели а также хвалы. Поднимается за пределами значения а также без полезности, дрожит, растёт; отбросит блик на речные плёсы, только мгновение – он стёрт. Неизвестное никогда никак не ясно: непрерывный озноб, незаметность а также непостоянство – калейдоскоп. Случайность, что помножена на льдинку а также тарабарский пух, сметает неподвижную картину, смущая запах. Этак план, растёкшийся сообразно щелям, виясь, дробясь, узреть промеж собой а также воплощеньем никак не желает ассоциация. Материал, хоть выругайся, труден, размыт, как абсурд, потому начально неосуществим автопортрет. Беру, но, образ, что этак зыбок, рискну отливать – себя из недомолвок а также ошибок сложу снова. Мысль изречённая Ткань вещей по такого ласкова, что их чуждость никак не внезапно видна. Укрощённая светом пучина никак не добьется глазного низа. Смыслы неясные преследует словечко, однако оно а также привносит свет: только расплещется луч – а также опять сумрака настоящей сокровенны недостает. * * * Когда смыкается опечаль над выщербленным суесловьем, то переход к другим речам природой ночи обяснен. Он обяснен тишью, дождём, распластанным сообразно крышам, а также совсем внятною виной, чей глас в гомоне чуть слышим. Тогда являются слова про то, что якобы забыто, а также – распрямляется травка из-под глумливого копыта! Разъятые на «я» а также «ты», мы искренности никак не стесняемся – этак разведённые мосты томит хотение единства. Мосты, природно, сведут. Сомкнётся линия трамвая. Загомонит авторитетёлый народ, друг дружке медь передавая. * * * Что остаётся в амальгаме, когда смыкается земля? Я отражаюсь кверху ногами в краплёной карте февраля. Тут отсутствует меня как этакого, имеется штемпель намазанный: транзит. Сообразно полю зренья бокового неслышно ящерка скользит. Просёлок Сейчас – солнце. Золотом порошинок пронизан терпкий воздух а также согрет. Однако где-где влажный ещё суглинок покорно отпечатывает отпечаток. Малость перед ногами – чёрная на жёлтом. Безмолвствует земля, вобрав недавний дождик. Однако сзади – ты недавно прошёл вслед за тем – сочится влага в лунки от подошв. А также это – взор. Этак глядит шпилька. Что знает эта зрячая влага? Земля безмолвствует. Над нею, как будто дымка, сгущается молчаливое: «когда?» Пустырь как цитата Сообразно соседству с термитным кварталом лёг а также в сон опустился пустырь. Он дарован зверушкам картавым, ржавым тросам правда травкам вязким. Он изрыт, как кусок, что оторван, он изрезан неаккуратным ковшом. Сообразно сырым а также извилистым тропам я сто раз, осекаясь, прошёл. Споткнусь – он тяжёлые веки приподнимет – а также опять смежит. Он никак не отыскивает любви в человеке в этом веке; он элементарно лежит. Он никак не знает ни поз, ни ужимок, совсем он отважился заснуть. Пусть впечатался отпечаток мой в суглинок – он его никак не затронул никак. Целый в репьях, уходил я к асфальту. Было удивительно просто на душе. Я его заучил, как цитату, только откуда – никак не припомнить теснее. Гефсиманский мотив Эта зыбкая твердь, эта грязь ночных перекрёстков, этот рельсов извив, перед фонарным лоснящийся взмахом, эти псы вдали с мелко-чётким, как буковки, лаем, этот воздух мокрый, от которого кариес в шоке, этот глас впотьмах, что говорит несвязные строки, – это всё только потом, чтоб ты знал, чем окончить период: а также, упав на личико, упрашивал пронести данную чашу… Недостаток зеркал Когда, омыт органной белизной, парил над с утра яблоневый краска, рождая звук отчётливо-стальной, прилегли на стол заколка а также браслет. Чуть скрипнув, шкаф раскрылся платяной. О вощинный блистающий паркет как как будто дождик стукнул проливной – этак дробно раскатилась горсть монет. За этот мгновение прошло много лет. Недостаток зеркал: за гладью холодный вчерашних отблесков отсутствует как недостает. Однако внятен знобкий шелест за спиной один на один со звонкой тишью, в особенности когда погашен свет. Мастерская юных Екатерина Короткова родом из Иванова. Обучалась в художественной школе Кинешмы а также закончила ИОХУ им. М.А также. Малютина сообразно квалификации художник-педагог. В том же году стала студенткой МГАХИ им. В.А также. Сурикова отделения живописи. В данный момент работает над дипломной темой «Серия портретов». Соучастница почти всех молодёжных региональных а также всероссийских выставок.

Теги: Елизавета Виноградова , Жора Яропольский , Владимир Пучков

Related posts:

  • Digg
  • Del.icio.us
  • StumbleUpon
  • Reddit
  • Twitter
  • RSS

Комментарии закрыты.