Любой новоиспеченный художественный перевод классики мирового распорядка обязан, что, переводчика а также издателя, ответствовать двум главным потребностям. Во-1-х, чтобы перевод при художественном согласовании оригиналу был в собственной базе отменно лучше прошлых переводных вариантов, а во-2-х, чтобы сам толмач, отыскав «интонационный ключ» переводимого создателя, обогащал творенье средствами собственной творческой искусный, как это получилось соорудить знаменитому русскому писателю Анатолию Киму. Он сделал «обыкновенное чудо» художественного перевода. В этом ему подсобляли создатели подстрочного перевода – Кайсар Жорабеков а также Мухтархан Тнимов. О плюсах новоиспеченого перевода правосудно говорили почти все специалисты творчества Мухтара Ауэзова, которые были знакомы с главным переводом, осуществлённым А. Никольской, Л. Соболевым, Т. Нуртазиным, З. Кедриной, Н. Ановым. О недочетах, а они неминуемы при всяком переводе, пусть даже более успешном для реального медли, мотивированно писал «казахский немец» Герольд Карлович Бельгер, позитивно оценив этот воодушевленный созидательный труд писателя а также переводчика А. Кима.
В издательском доме «Жибек жолы (Шёлковый путь)» вышла не столько эпопея «Путь Абая» в новоиспеченом переводе в четырёх томах. Вышла еще глубочайшая книжка Г. Бельгера – мэтра переводческой средние учебные заведения Казахстана, Рф а также Германии – «Жизнь-эпопея», посвящённая памяти Мухтара Ауэзова.
…А огонёк с противного берега освещал а также освещал, никак не угасая, соизмеряя собственный свет со светом звёзд, которые, как постоянно, недалёки а также практически доступны на прибрежье Иссык-Куля, посреди горных, заснеженных вершин Тянь-Шаня. В том самом Доме-музее Ауэзова в Чолпон-Ате, в том самом доме, кой как-то был творческой дачей писателя, Мухтар Омарханович Ауэзов душевно признался в собственной любви к этому священному озеру:
По чего же я обожаю Иссык-Куль!
Как просто а также свободно дышится вблизи с ним!
Если б позволительно было опять повляться на свет,
Я бы избрал здешние места.
Лишь озерко Иссык-Куль а также снежные вершины Тянь-Шаня могли посеять большой миф о Манасе Благородном, его отпрыску Семетее, внуке Сейтеке, супруге Манаса Каныкей а также мамы Чийырды.
