Леонид Леонов, как понятно, в русское время распологался перед неослабным контролем компартии а также спецслужб. Этак, в установке Центрального Комитета КПСС ещё осенью 1970 года было сформировано особое ремесло № 20-К/Л3, которое этак а также именовалось «Писатель Л.М. Леонов» (сейчас оно хранится в Росгосархиве Новой летописи, в фонде Политбюро ЦК КПСС). По 1999 года оно имело гриф «Строго секретно», однако позже ещё тринадцать лет оставалось исследователям неясно. Поразительно, однако опосля рассекречивания документов к ним ни один из леоноведов покуда никак не обратился (или сообразно лености, или сообразно незнанию).
В ремесло «Писатель Л.М. Леонов» вошли материалы Политбюро, посвящённые как правило пьесам художника. Кое о каких документах эксперты знали а также ранее, только сообразно остальным источникам. А именно, более-менее знаменита деяния воспрещения пьесы Леонова «Метель», в какой беллетрист, сообразно сути, осудил репрессии конца 30-х годов. Возглавлявший государственный Совет сообразно делам искусств Миша Храпченко, постановив, что художник правильно передал новейшие веяния, собственно в 1940 году санкционировал постановку «Метели» в 20 театрах страны. Однако у партаппарата оказалось другое мировоззрение. 2 ведущих сотрудника Агитпропа ЦК – Пётр Поспелов а также Дмитрий Поликарпов подготовили сталинскому фавориту Андрею Жданову записку, в какой «Метель» огласили «клеветой на советскую действительность». Синхронно подкоп перед писателя продолжила Лубянка (Леонова желали свалить в правом троцкизме).
16 сентября 1940 года вопросец о пьесе «Метель» был вынесен на Оргбюро ЦК ВКП(б). В архиве сохранилась выдержка из протокола заседания за номером 52. В ней сообщалось:
«1. Воспретить к постановке в театрах пьесу Леонова «Метель», как философски недоброжелательную, являющуюся злостной клеветой на советскую реальность.
