Естественно, российская беллетристика никак не укладывалась даже в наиболее глубочайшее «прокрустово ложе» философии. Она хозяйка была «демиургической». В ней были Базаровы а также Кирсановы, Марки Волоховы а также Тушины, Войницкие а также Серебряковы. А. Блок именовал ХIХ век «железным», а человека в нём, брошенного «в ночь», «беспечным». В ХХ век, сообразно предвидениям Ницше, пришёл человек, отрекшийся от Господа, ставший «по ту сторону блага а также зла». Писательский предел ХХ–ХХI веков покуда никак не отдал формулы богатыря. А также всё-таки некие его черты явны: находясь перед знаком бешеного решетка, он слабосилен, непредсказуем а также трагичен.
Передо мной некоторое количество творений донской а также столичной литературы прошлого года. Непроизвольно навязывается соединяющая их мысль: энтузиазм к человеку из народа, а также на главном месте – неувязка «власть а также народ». В дилогии Василия Воронова «Загряжский субъект» («Роман-газета», № 2, 2013) а также «Загряжский пантеон» («Дон-новый», № 2–3, 2013) проходит целая череда художественных типов, окружающих у насыщала власти. А также ни единого «положительного». Какова настоящая стоимость власти, создатель очень однословно разъясняет словами из дневника богатыря борьбы 1812 г. Матвея Платова, возвратившегося на близкий Дон: «Всю жизнь провёл в битвах а также побеждал врага в неосуществимых критериях. А на административном поприще терплю поражения, как новобранец». В таком контексте любопытен образ казака Андрея Качуры, прошедшего через проверка властью а также остальные соблазны. Всё отринул этот бессребреник. И в итоге бегает от ужасов современности в мир спокойствия а также тишины, к развалинам как-то расцветающего селения, сообразно коим прошёлся беспощадной волной серп раскулачивания. «Что действовать фермеру, которого сгоняют с своей земли а также избивают?» – узнает герой отца Амвросия, а в отчет слышит: «Есть вопросцы, на которые недостает ответа».
А в романе Владимира Барвенко «Дыхание Голгофы» («Дон–Кубань», № 2–3, 2013) герой, миновавший Афган, пред избраниями в мэры раздумывает: «Всякий путь на вершину власти – это Голгофа! А также лишь, наверняка, видится, что перед звуки меди а также аплодисменты соратников тебя ждёт мир Поступка! Люд желает этакого добропорядочного витязя, чтобы тот хоть когда-то мог нивелировать стародавнюю русскую бедность… Ну, пробуй свершить этот чёртов Поступок… А внезапно!..» Только «вдруг» никак не станет. Герой погибнет. На его могиле однополчанин произнесет с печальной тоскою: «Спи тихо, гевальдигер. Этой Рф ты никак не нужен».
