Без небольшого 40 лет я был счастливо одарён тёплой а также жизнетворной дружбой необычного этого человека. Дружбой, правило которой, увы, никак не сулило продолжения.
1-ая встреча со известным стихотворцем, фаворитом Рф — в Твери, на прибрежье Волги – могла очутиться а также крайней. Конкретный рыбак Боков обложил меня, репортёра местной газеты, за то, что я в хотении познакомиться с ним а также брать интервью с провинциальным простодушием помешал клёву.
– Ты чего орёшь? – на моё «Виктор Фёдорович» откликнулся человек в чёрном прорезиненном плаще а также с очень длинноватым удилищем в руках, которое доставало практически по середины реки. – Никак не наблюдаешь – клюёт? Сядь на траву, покури, побеседовать успеем, а я хоть одну правда вытащу…
На дворе стояло лето 1974 года. Известный Виктор Боков, стихами а также песнями которого звенела Наша родина, приехал в Тверь (Калинин) с творческой бригадой издательства «Молодая гвардия», а также совместно с ним были юные, однако теснее знаменитые стихотворцы Владимир Костров а также Владимир Дагуров. Они а также посодействовали мне отмолить мой грех за ужином в ресторане гостиницы «Селигер».
Боков был в ударе – рыбину он всё-таки словил, читал вирши, приведя в восхищение публику, спел некоторое количество собственных озорных частушек.
Когда откланивались, произнес:
– Ты никак не сердись, Степаныч, никак не обожаю я эти интервью, лишь время утрачиваешь, вот запиши номерок. Приедешь в Москву – непременно позвони.
* * *
Прошло пятнадцать лет. А также наше волжское знакомство подросло в сильную дружбу, которой я дорожил безгранично. Боков стал моей опорой, когда я усердиями Бориса Николаевича Полевого перешел в столицу в качестве серьезного секретаря журнальчика «Юность». Он по-отечески опекал меня. Советовал в Альянс писателей, посодействовал собрать первую книгу.
Я тогда часто посещал в его комфортном, схожем на скворечник доме, что стоит на прибрежье Сетуни в Переделкине. Радушная а также постоянно авторитетёлая владелица Алевтина Ивановна усаживала за стол, вдруг же начинались длинные дискуссии с непременным чаепитием, звучали вирши, а когда Виктор Фёдорович хватал в пакши свою известную балалайку, прохожие на улице становились у боковских ворот.
