На этой страничке собрались наиболее различные стихотворцы. Одни из их отлично чувствуют себя в сетях веба, как, к примеру, пиит Влюбленность Красавина. Она создатель нескольких книжек стихов — 1-ая из их вышла в свет в 1993 году, а крайняя сообразно медли поэтическая книжка «Хроническая верность» – в 2010-м. Меж ними а также опосля – как правило интернет-публикации. В «ЛГ» Влюбленность Красавина печатается в первый раз. В своё время она закончила 2 ВУЗа – сообразно квалификациям математика а также психология. Кроме поэтического творчества Влюбленность Красавина ещё знаток спорта а также тренер сообразно великому теннису а также красивый фотограф. В первый раз в «ЛГ» печатается а также Владимир Коркунов, также многогранно интеллигентный человек, – сообразно одному из собственных высших образований он спец сообразно информатике, а сейчас – студент Литературного ВУЗа на кафедре оценки. Ещё он аспирант Тверского института. Но ни оценка, ни энергоинформатика никак не имеют все шансы воспрепятствовать стихам. А также они также широко «распечатаны» в Руинтернете. А Юлию Покровскую почти все знают как прекрасную переводчицу. Она переводит с французского а также остальных европейских языков, почти всеми из каких обладает без заморочек. Однако с юных лет никак не отрешается от поэтического творчества а также строчит яркие типичные вирши. Это также её 1-ая «литгазетовская» объявление. Больше я представил стихотворцев условно юных. Далее мне охото выказать вирши человека старшего поколения. Со стихами Валентина Резника читатели «ЛГ» знакомы немало лет. Из года в год он представлял в «Литературке» новейшие выборки собственных стихов. Сообразно жизни он деятельный читатель а также знаток не плохих книжек, 50 лет проработал инструментальщиком верховного ряда в русской а также русской «оборонке». Валентину Борисовичу не так давно исполнилось 76 лет, только это никак не препятствует ему сочинять юные вирши! Недавно у него вышла в свет новая книжка «Будни бытия», в какой собраны фаворитные вирши стихотворца из написанных на протяжении наиболее полвека. Наверняка, в сегодняшнее время пиит никак не может дозволить себе учиться лишь чистым искусством – чтобы достичь желаемого результата нужно существовать Фетом, которого воодушевление навещало в его своем поместье! Отсутствует ныне башен из слоновой останки либо чёрного бревна, в каком месте могли бы замуравиться русские дарования. Отсутствует санкт-петербургской «башни» Вячеслава Иванова… Только конкретно присутствие различных профессий дозволяет говорить про то, что выставленные сейчас стихотворцы неслучайно живут поэзией а также пишут вирши. Творчество – это глубинная надобность, а также она, эта надобность, проталкивается эмоциями, рифмами, метафорами, невзирая на занятость, житейские дела а также даже как будто бы совсем никак не относящиеся к стихам профессии а также занятия. Пожелаем нашим коллегам творчества а также фурроров в этом чудесном поэтическом деле. Сергей МНАЦАКАНЯН Влюбленность КРАСАВИНА Помирать – от любви… * * * Во широком поле ветром сыт правда опьянен… Косит нас раздолье, как засушливый бурьян, обод управлял серьезных нажимает на губа сообразно пустопорожней дороге чистого листа… * * * Священная ранка а также влечения кружево, а также болезнь цепляется за края – покажется странноватым, только всё, что мне необходимо, это лишь влюбленность – Твоя. Тебя, Господа, выхваляем! Всё станет покорным в безумно-изнеженной ворожбе. Покажется небольшим, только всё, что мне необходимо, это существовать любовью – к Тебе. * * * О бывших временах, о минувшей боли опять Просто напевают о нас всё те же соловьи; Когда уйду совершенно перед сень другого крова, Мне станет никак не брать – только твоей любви. Падучая слезинка прожгла по сердцевины! Нам искренне фартило: себя уберегли! Случаем родились, мы неслучайно живы В доле, настоянной на гласе земли. * * * Недостаток великолепен, а боязливая тестирование тревог добродетели трижды тускла! Мужайся, невежа, судьбина глядит в пара, когда выбивает тебя из седла; Когда, поднимая с колен мирозданье строптивого счастья, против воли сменяв «Всех», «всё» на «ничто»; обязательно предстаньте в пугливой любви, пережившей меня; Сражение справедливый: цинично просто вдоль спины кнут… Стародавняя известность в 3 гортани ревёт: на небе веры – все звёзды застынут, на солнце сердец – выцветает восход… Без Вас моя разнеженность зальётся слезами, ещё одна погибель никак не рождённого дня в крайнем движенье тронула губками той самой любви, что посильнее меня. Поступок Выстужается сердечко: глуше будет глас а также сильнее тон, А также – изменнически благороден, умышленно развращён… тот поступок, – а Вы желали, чтобы было по другому всё: чтобы счастие – с колыбели… а также по гроба – уплаченный счёт, Чтобы солнце а также парус белоснежный – чередуя – наш взор ловил… Провидение, паузу сделай: Помирать – только пусть от любви… Выпал Сообразно мне промахнулись – а также 1-ая скрипка Сообразно царапине старинной скользнула смычком, Сумасшедший оркестр на паузе зыбкой Навек онемел… как будто упал ничком… Осталась труднейшая партия: почерк а также манера совсем безнадёжно слабы; Гляди: бездыханное сердечко грохочет, катясь сообразно ступеням судьбы, Припомни, – что мы так просто зачеркнули, – Крайняя свобода погибшего дня, Себе ты верна, как парящая пуля, что послана насмерть – а также напрямик в меня. Воротила – макет преисподни, однако с нами Искрометный блюз породниться торопится; Трубач окровавленными губками в тебя выдыхает избыток души. Набросок портрета Типаж – классическая ведать, манера – безнадёжно современен, чтоб никак не было соблазна ведать, в котором безумствует колене. Каких неповторимых свобод дитя либо возлюбленный вставной? Посредственность медли взведёт артмудрость в ступень озарений, в каком месте археологи идей ведут раскопки горизонтов, неожиданно взорванных, старой библиотек… смертей-экспромтов… На перевёрнутых разумах, сердцах а также – что вслед за тем ещё бьётся?! Чтоб никак не было соблазна – в снах находить себя на низе колодца… Фетишизация пустот – край неба роскошью своенравной нетактичность медли убьёт… а также мудрость в ступени цинизма нас обналичит в странноватый символ – Век феноменально неразменен – чтоб более никак не желалось ведать, в котором юродствуем колене… Эмигрантский вальс Сообразно набережным, в каком месте седоватые деревья, сообразно отпечатку Офелий… М. Цветаева Сообразно набережным, в каком месте седоватые деревья, сообразно отпечатку Офелий всё скатываюсь, раз в час никак не веруя, что палатально никак не стелют. От берега – нескончаемо отдалёкий – стык неба а также моря; От прадедов – нескончаемо высочайший – стык боли а также пламенея. Сообразно солнечным, в горизонт уходящим, сообразно рельсам – проклятий – проскальзываю, многознаменательный ящер низложен! – снова я… Без берега – нескончаемо несносен – сбой старта – на финиш; А время-то – головы косит а также косит – сбой «проклял» на «примешь». Россию-то утратили! Никак не жаль – сожалею о людях, закопанных на чужих полустанках, их недостает – а также никак не станет! Сообразно набережным, в каком месте деревьев седины, их отсутствует – а также никак не станет! Поверх всех голов цинично безвинны – их отсутствует – а также никак не станет! Без прошедшего – вдоль искромсанных сосен – наколки столетья; Возмездье-то беды перемещает а также перемещает без утомились… начиная с этой секунды я… Малость Гамлета звать прекращу; сообразно отпечатку Офелий просы?пались через чужие страны «Родные Емели». О фонарятах На улицах остыли фонари, В пустопорожней душе раскланиваться никак не с кем, Просто всю пересортицу сотри Из памяти сообразно убежденьям значительным. Сообразно свежеобезличенным мечтам Шагай калёным обухом разврата, Всё верно сейчас: а также тут, а также вслед за тем На улицах все фонари изъяты; Изломанные тени до рассвета Качались бы на костылях измятых, Мучались бы перед гулкое: «Ура!» О этак а также никак не рождённых фонарятах. Валентин РЕЗНИК Я жил в дни Ахматовой * * * Никак не мне судьбу свою дискредитировать А также над злополучной частей рыдать. Я жил в дни Ахматовой, Твардовского а также Пастернака. Пускай на дребезжащей расправе я Возил обшарпанную тару, Однако был сподвижником Гагарина А также современником Ландау. А также как недуги а также потеря Со мною совладать могли, Когда в схожем окружении Мои земные дни текли? К чужим заслугам никак не примазываюсь, Чего-нибудь правда стою сам, Только сильнее памятью привязываюсь К тем календарным именам. * * * Был язык мой а также тёмный а также твердый, Был мой быт суетлив а также тяжёл, Быть может, лишь медные трубы Я ещё на земле никак не прошёл. Только слагая строптивые строчки, Я за шкуру свою никак не дрожал, Хоть, приключалось, сто раз попадал Перед горячую руку эпохи. Мне газеты такое талдычили, Мне цыганки такое плели, Что, казалось, вот-вот – а также наличными Получу я всё блаженство земли. Я шумел на рабочих собраниях, Легкомысленно руководство проклиная, Однако впечатляющим голосованием В профбюро избирали меня. Я толкался на книжных толкучках, Фета на Евтушенко менял, А также иногда всю по капли получку В злосчастных местах оставлял. Я изнашивал тело, как джинсы, Душу, как будто антоновку, тряс. Ничто, не считая прожитой жизни, Никак не оставил себе про резерв. 1979 г. * * * Я коротаю день маленький Тем, что сообразно городку брожу А также на прилавок, целый водки, Без каждой зависти смотрю. Никак не поверну ловко ухом, Коль намекнут скумекать, Что вслед за тем некая сивуха, Мне а также никак не то приключалось лакать. Ещё а также по сих времен во взгляде Опечаль, рождённая борьбой. Я пил в таковых размерах несчастье, Что а также никак не верится иногда. Как ухитрился никак не сломиться, Дожить по сегодняшнего дня. Вот вам, ребята, рубль 20 – Опохмелитесь за меня. 1973 г. ЗА ЧТЕНИЕМ ШОЛОХОВА Ночь мертвая тишина никак не выдаст, Мне сейчас никак не спится… Погибает Давыдов На трёхсотой страничке. Погибает взаправду, Свинцом перемеченный, Погибает за истину, Непеременчивый. Может, всё это видится, – Погребать ещё заблаговременно, Может, далее окажется – Никак не страшная ранка, Может, чудо хоронится В крайнем абзаце? Удивительной вещи этак надеется – Совершаться в один момент… Однако удивительных вещей никак не посещает, На борьбе убивают. ПАМЯТИ Мамы Я мамину фамилию ношу, Так как ею был рождён в КАРЛАГе. А также поэтому на гербовой бумаге Я лишь ей одной принадлежу. Как бы я ни был в мире одинок, Я лишь с ней, пускай а также мёртвой, дружен. А также мне никто, не считая никак неё, никак не нужен. Я маменькин на всю жизнь сын. * * * Расклёванная на осколки горбушка Лежит в тени берёзовых веток, А также сыплет бесстрастная кукушка Цифирью суеверною собственной. Никак не совсем щедро а также никак не совсем жадно, А этак, чтобы веру никак не отобрать На то, что ежели, округляя дерзко, Мы проживём ещё лет 20 5. Хлеб пожуём, побалуемся зельем А также посмакуем сигаретный дым, А также, воспользовавшись неслыханным везеньем, Таковым внезапно языком заговорим, Что ни малейшего медли утрушка Никак не погребёт свещенную строчку… Четвёртый час подряд безмолвствует кукушка, А также лишь слышно, как на всю опушку Бьёт моё сердечко частое ку-ку. * * * Всё, что было соединено с тобою, Пережито в сообществе твоём – Я оставлю выцветшим обоям, Книжным полкам, тягостным на подъём. А когда свершится документ сожженья, А также дотла я растворюсь в огне – Убери моё изображенье Нечто вроде фото на стене. А также, проветрив горницу а также душу, Проморив их скорбью а также тоской, Всем собственным личиком уткнись в подушечку А также повой незначительно нужно мной. * * * Л.С. Никак не с букетом палых листьев, Никак не с корзинкою опят, Я пришёл из бора с думою, Что обожаю тебя снова. Сменить тебя мне некем, Ежели за тебя горой Встали горы, долы, реки А также поэтичный герой Этих строчек непонятных, Продиктованных душой, Что подспудно а также секретно По краёв полна тобой. Юлия ПОКРОВСКАЯ Вечные повадки ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ Настолько не мало отобрала земля, что умолкнули птицы. Жизнь начиналась никак не с нуля, а с минус единицы. А также я была одной из числа тех, деток в домах родильных, кто обязан был протянуть за всех сожжённых, безмогильных. * * * Уединенный воробей пилит в сторону Арбата. Не забываю буквально: виновата, в чём – никак не знаю, хоть срази. Слабенькое моё – неудача! – вымирает поколенье. Как на местечко правонарушения, возвращаюсь я сюда. Рай, Гоморра а также Шум – всё тут было без понта. Из роддома Грауэрмана в тот, издавна снесённый терем ребяческих радостей, скорбей, ослепительного света, в каком месте приятельствовал со мной всё лето красный Сашка Воробей. * * * В наушниках звучит вечный Цой, предуведомляет: мир жесток а также жаден. Однако луг ярится милый пыльцой а также зреет градус в сердечко виноградин. Хоть разорвись, единица, хоть разорвись! Никак не предрасположенная к расчётливому торгу летай, постоянно в виду имея высь, как мотылёк, от скептицизма к восторгу. Шарахайся, гори а также замерзай, кровоточи а также никак не считай занозы. Груби, женщина, а также дерзай, а также воспринимай какие желаешь позы! * * * Мучается перед крышкою кашка, мучится перед ярмом запах. Вся жизнь чокнутая наша а также в останки разлетелась а также в пух. Только теплится что-то в остатке, что владеет ещё на плаву, – хоть Рим этот 3-ий в упадке, я сообразно распорядку существую. Обязано существовать, вечна повадка свивать гнёзда, облаживать быт, клевать на свисток электрички (он в мае привлекает, как магнит). А данную двужильность – воловью – как плуг, свою лямку тащить, точней именовала бы любовью, звездой, указующей путь в безвременьи а также бездорожьи, посреди оголтелой грызни… Влюбленность – это те ещё вожжи, однако надежно держат они. Владимир КОРКУНОВ Невыплаканный вопль * * * Мы были вблизи – в святилище цитат, развалов книжек – библиотечной политре. …Этак почему кой день подряд я говорю с тобой – пламенею! – стихами? А также отчего из тоски мы пришли, за тишью, сминаемой закатом? Из Пришвина, из Лондона – вдалеке ступив на землю, былую цитатой? * * * Ты неравнодушна в литературу, а я бездарен – поэтому вирши мои, макулатуру, ты развеваешь сообразно ветру. Однако пусть бесталанно, пусть вздорно, в порывах этих улетит бесформенно-неясный слепок, что мною был с меня же слит. А также вьётся ветр, одуряя. (Я ничто никак не докажу!) Ты неравнодушна в меня. А я… – то жгу себя, то строки жгу. * * * С.Д. Девятый сон лови (как бабочку с оторванным крылом!). В высотном морозе а также зное меня в твой сон случаем занесло – отрывочный, беспорядочный, неспокойный. Я был вслед за тем. Затираясь а также скользя – сообразно идеи узкой, рвущейся местами, я напрягался через сон тебе заявить: «Проснись», – только, обронённые промеж нами, истёрлись идеи, разошлись сообразно шву; а также, отраженья неясного дотрагиваясь, я пропадал – во сне а также наяву – в рассветной темноте, бродя сообразно стоптанному краю. * * * Ключ повернулся (именно это погубит!), увяз в дыму безгласный край земли. Твои, покрытые изменой губки, сожаленьем минутным поросли. Что створки эти выложить успели? Кому кривились, усмехаясь, вдогон? Мы опьянели друг дружку а также мелели, а также никак не находили родника нигде. Однако вижу: напитавшись терпкой влагой а также преимущество никак не сумев задержать, ты лжёшь честно, ярко, честно, властно, измену жаждой жизни оправдав. * * * Они никак не пробуждались так, как как будто запоздалый снег запутал время. А также варварский призыв (а может – ужас) вплывал в место это равномерно. О, как тонка крайняя тетрадь, о, как тверда невидимая держава. Что позволительно брать, когда никак не можешь хватать? Что можешь отдать, когда никак не ты умоляла? А также опять ночь стуманилась за мгновение, ты улыбнулась, пропадая в разнеженность. А где-то рос невыплаканный вопль, срывая неодетые одежды. * * * С. Д. Тут по тебя – не очень немало дней, рассеянных а также розданных кому-то. (А также ежели ты никак не можешь стоить моей, я назовусь твоим в одну минутку!) Я разорву место, как в тот раз, когда я шёл на ощупь, выживая. Ты вышивала ясный рассказ, а также мы друг другу души зашивали. Мы сны встречали с первою зарёй только поэтому, что по седоватого срока я (без тебя) был всё-таки с тобой, а также (уединенный) был никак не одиноким. * * * Мы с тобой из мая в осень осиянными вошли. Нас благословляет глас остывающей земли. …Этак идём – через непорочье – никак не познав ни печаль, ни блуд. Листьев отлетевших хлопья вдоль сообразно прошлому снуют.
Теги: Влюбленность Красавина , Владимир Коркунов , Юлия Покровская , Валентин Резник
