Старец не говоря ни слова гладил ладонью шероховатую кожуру ствола, как будто бы зная, о чём шумит, качая отраслями, эта древняя берёза, о чём скрипит её ствол. Казалось, что он в данный момент ответит ей: «Там, на вышине перевала, в каком месте шум реки заглушает шелест листьев, вслед за тем, склонившись над ущельем, стоит твоя мама. Она а также никак не знает о твоём существовании. Этак отчего ты тоскуешь, берёза? Ты родилась тут. Нам, людям, ты тем а также улица, что одинока а также единственная на всю равнину. Правда, немало их вслед за тем, вверху, цельные горные бора, однако недостает в их единичного лика, есть только вид, заглавие коему – деревья. А ты родилась тут, а также эта равнина – твоя отчизна…»
Только безмолвствовал старенькый чабан Дос. Небо теснее почернело, а также лохматые звёзды рассыпались сообразно нему. Дыхание овец соединилось с той неповторимой тишью, какая посещает в степи только в тёмные осенние ночи. Безмолвствовал старенькый человек. А также склоняла над ним изящные ветки берёза. Дос ощутил озноб в пояснице. Это ночной холодок уходил на поверхность земли. Опасаясь ломоты в костях, чабан встал а также, крикнув Акдаула, начал подымать отару.
Берёза, сопровождая чабана, утомилось вздохнула редкими листьями. Для никак неё это была крайняя встреча с живыми созданиями в нынешнем году. Сейчас станет длинный сон вплоть до марта, а также ни одна живая глава никак не забредёт сюда, разве что беспорядочный сайгачонок, отстав от стада, ковыляя, подойдёт к почивающему бревну а также начнёт вылизывать жарким языком обледенелую кожуру. Снежное молчание равнины оглушит берёзу, а также только в корнях станет теплиться вера – узреть весну.
Подметив на горизонте сияющие огни аула, Дос обрадовался, а также обветренные губа чабана затянули песню. Гортанная песня парила над степью, а также к ней прислушивались звёзды. А также посреди этих осенних звёзд ярче всех пламенела Сумбуле – путеводная звездочка чабанов.
