В 40 3 года Элизабет родила отпрыска. Жизнь её была полна, она была благополучна.
«Что наилучшое в мире?
Розочка, окроплённая перламутром росы,
Ласковый южный ветр, никак не предсказывающий дождика,
Удовольствие без излишней торопливости,
Краса, никак не приукрашенная завитушками
А также неприемлимой гордыней,
Влюбленность, когда а также Вы любимы.
Что наилучшое в мире?
Что-то схожее, – этак я думаю», – писала она в одном из собственных стихотворений.
Казалось, она совсем пренебрегала про заболевания, гуляя сообразно тосканским буграм, принимая гостей. Быть может, безнадёжный недуг был только только неврозом а также самовнушением, а влюбленность оказалась единственным всепобеждающим снадобьем?
Ах, как хотелось бы окончить данную историю фразой из басни: «Они жили длинно а также счастливо а также погибли в один день». Увы, не выходит. Через 10 лет брака в отношениях супругов стали возникать разномыслья. Роберту никак не нравились способы обучения отпрыска, он никак не делил некие её политические взоры а также явно никак не одобрял увлечения спиритизмом.
Роберт равномерно отдалялся от супруги. Телесный контраст меж женами к концу 50-х годов стал разителен. Она походила на раньше времени состарившуюся девочку-подростка с восковым личиком. Но несмотря на все вышесказанное Роберт казался всё ещё юным а также отлично здоровым. «Мне видется, – говорила Элизабет про супруга, – что в данный момент он нескончаемо привлекательнее а также привлекательнее, чем в дни нашего знакомства, а также дамы восторгаются им куда более, чем то дозволяют приличия…»
Сейчас она ложилась дремать в 8 вечера, отпрыска укладывала у себя в спальне, а Роберт тем порой навещал званые ужины. Что чувствовала Элизабет?
Быть может, через полста лет её положение совсем правильно обрисовала Анна Ахматова:
Преследую измену в любом слове,
А также убывающей увлечении
Звездочка восходит для меня.
А этого Элизабет ощутить никак не могла. Она непрерывно недомогала, несчастья преследовали её: погибель отца, кой этак а также никак не простил дочь, погибель любимой сестры Генриетты. Элизабет чувствовала, что стала тяжкой ношей для Роберта, а также приняла заключение выйти из жизни. «Если бы она продолжала существовать, их влюбленность непременно погибла бы. Только раз помирала Элизабет, любви предначертано было жить, и Элизабет Барретт Браунинг одержала победу а также, осознавая это, уснула со счастливой ухмылкой на сделавшемся внезапно ребяческим личике…» – произнес один из исследователей творчества Браунингов.
