Уходя, кaркалки с жестоким видом покарали маме, чтобы 3 дня подряд на утренней заре Олег съедал сообразно одной корке оставленного ими пища. Ещё преподнесли настой каких-либо травок. У порога Ефросинья произнесла:
– Яму б мясца… Худой совершенно, откель сила-то? Мы б отдали, правда курей-то град побил, съели. Осталась несушка правда петухан…
Перекрестили кaркалки всех нас 1-го за иным – маму, Иру, меня, позже теснее с улицы положили пару раз крест на нашу избу а также ушли.
На четвёртый день Олегу стало превосходнее, он даже встал, посидел на магазине, пообедал с нами за столом, хоть от этих усилий налет дождем лил с его личика, а рубашка на груди а также со спины была влажной… Удовлетворенность наша длилась, но, кратковременно: через день Олег опять слёг, у него то поднимался жар, то его знобило а также трясло от мороза.
В ту самую пору почтальонша принесла нам письмецо, только никак не то, которое мы этак ждали – из Ленинградского горисполкома о новой квартире, а снова из Маслянинского райвоенкомата, в каком говорилось, что отпрыску погибшего лейтенанта М.Ф. Ильинского – Игорю, другими словами мне, предлагается поступить в Суворовское училище.
Это было ещё одно явление из ряда удивительной вещи: где-то некто в большой разрушенной борьбой стране внезапно вспомнил, что в глуховатый сибирской деревушке живёт семья погибшего лейтенанта Ильинского, а в ней имеется мальчик, отпрыск погибшего лейтенанта, а также он, может быть, желает начинать боевым, офицером, как его отец. А это этак а также было! Я грезил об этом, как почти все мальчишки тех лет…
Истина, я грезил начинать никак не артиллеристом, а лётчиком. Греза эта зародилась во мне издавна. Единожды, лёжа в копне сена, я следил за парением коршуна а также внезапно представил, что это никак не коршун, а я кучу высоко-высоко в небе, а также у меня сообразно телу почему-либо побежали мурашки… Греза эта укрепилась во мне, когда, вот в том же духе следя за забавой туч, я увидел в голубом разрыве меж ними седовласый «карандашик» а также сообразил, что это на запредельной вышине летит самолёт, а в нём – человек, а также человек этот – я, Игорь Ильинский… Больше коршуна, больше сокола… Тогда я произнес себе: «Вырасту – стану лётчиком…»
